Добавила вслух:

— Впредь буду умнее.

Встала с кровати, чтобы просканировать себя. Машэ улыбнулась мне поддерживающе, вытерла слезу и, шмыгнув носом, ушла к Шокруху, едва услышала, что всё в порядке. А Алессей так и остался стоять, в негодовании сложив на груди руки.

— Как ты так можешь, Ольга? Я бы изрубил её за такое непочтение! Как можно напасть на того, кто тебя спас?

Пластины туники блеснули белым и исчезли, а между ладоней исчез сияющий голубой свет. Я только улыбнулась, глянув на него. Обиды на глупую ведьмы у меня не было.

Я чувствовала себя старухой, да-да, своей бабушкой. Она так же, как я сейчас на мага, смотрела иногда на меня. И такое глубокое понимание чудилось в её взгляде, такая мудрость, что становилось жутковато. Но всегда в такие моменты она молчала и только покачивала головой.

Я поймала себя на том, что точно так же качаю своей.

И думала в эту минуту о том, что пока маг не повзрослеет, не поймёт, сейчас убедить его в том, что это была только моя ошибка, я всё равно не смогу. Мне и не хотелось.

Алессей, поняв, что я не буду с ним спорить, но и за девчонкой вдогонку не кинусь, упрямо сжал губы, резко развернулся и вышел, гулко впечатывая сапоги в пол.

— Он поймёт, Ольга. Дай ему время. Бывает, что мудрость приходит постепенно, а к нему нагрянет снежной лавиной.

ГЛАВА 13. Вольдемар

— Ольга, нам нужен князь.

Дверь открылась. Передо мной стоял редкий лес, сквозь его кривые деревья-недоросли виднелось поле. А там...

— Туника! — проорала я мысленно и прибавила хода.

Будто от моего рывка редкий лесок внезапно отступил, обнажая ровное поле. Обычное такое – зелёная трава под голубым небом, но и необычное – поле боя. И впереди на ярко-зелёной помятой травяной подстилке среди неровно стоявших телег лежали люди. Окровавленные, сломанные, в неестественных позах.

Были и те, кто остался на ногах. Выглядели они очень потрёпанными. Кто-то склонился над павшими, кто-то шел нетвёрдой походкой, присматриваясь к лежащим, кто-то пытался помочь раненым.

— Я не могу дотянуться, Ольга, — голос Всёли непривычный, совсем слабый тонким пискомзвучал в голове. — В этом месте нет магии, давай сама.

А ведь и верно — привычного обострения всех чувств, как бывало, когда на мне появлялась туника, не произошло. Да и сама туника не сомкнула на мне свои пластины. Но это мгновение осознания было смыто увиденным.

Взгляд зацепился за группку воинов. Некоторые смотрели вниз, окружив кого-то, лежащего на земле, а рядом трое стояли на коленях и тянули к небу руки.

— Да, там. Вот эти и взывают, — прошелестела Всёля.

На бегу я закрутила волосы на макушке, чтобы не мешали, и врезалась в толпу, расталкивая всех локтями.

На земле лежал мужчина и тяжело дышал, тело подрагивал от боли. Окровавленное оперение арбалетных коротких стрел торчало из живота и груди, правая рука, развороченная ниже локтя, будто плавала в луже крови, которую земля уже не могла впитать.

Я попробовала развести руки в стороны, но сканирующая плоскость не появилась.

— Что такое, Всёля?!

— Я говорила — магии нет, — донеслось откуда-то издалека и так тихо, будто это ветер пошелестел листвой, а не моя родная Вселенная говорила со мной.

А-а-а! Как же не вовремя! Я ещё раз осмотрела лежащего, успокаивая собственное дыхание. Без сканирования понятно: печень. Я скривилась. Вторая короткая стрелка засела под сердцем. Ну и рука...

Но он жив! И где-то на грани слышимости: «Давай, Ольга, давай!»

— В стороны! Воды! — я рухнула на колени рядом с мужчиной и стала вытаскивать из его брюк ремень.

Пока над головой слышался ропот недоумения и возмущения, я перетянула руку выше раны, останавливая кровотечение, и не глядя подняла раскрытую ладонь вверх в ожидании фляги, бутылки или чего угодно с водой.

— Есть ром, — раздалось хриплое над головой. И тот же голос требовательно спросил: – Кто ты такая?

— Быстро! И ткань. Лучше чистая.

Схватила то, что опустилось в руку. Другой вытащила царский подарок — свой кинжал — нужно срезать одежду. Ткань, слой за слоем, опадала, открывая жуткую картину и подтверждая мои предположения.

— Кто я такая? – переспросила, не поднимая головы. – Просили помощь? К кому-то взывали?

Нестройный гомон «Да, взывали», «Молились мы!», «К Милосердным богам возносили молитвы был мне ответом!».

— Они меня и прислали, — пробормотала, срезая последний клок так, чтобы не дернуть торчащее оперение. – Я посланница богов.

— Давай… на станцию.

— Это невозможно, Всёля. Его нельзя двигать — болт в печени. Надо прямо сейчас и здесь что-то делать.

— …нужно спасти, — в едва слышном шёпоте сквозила тоска.

— Значит, спасём.

— …не смогу помочь.

— Я слышала, Всёля.

— Как… Ты справишь…?

— Как-как? Своими руками! Ты сможешь воплотить инструменты на станции и отправить мне сюда с Машэ?

Я, прокручивая шаг за шагом предстоящие действия, показывала Всёле, что мне будет нужно.

— Нагружай и пусть мчит сюда со всех ног.

Маг, я знала, после очередного недоубийственного опыта с заклинанием корчился у себя в комнате, заживляя раны, и помочь никак не мог. Хотя именно его помощь как раз была бы к месту – кроме этого, было ещё много раненых, которым нужна помощь, и маг вполне мог бы её оказать. Всёля что-то сказала, но я не услышала — меня отвлёк голос.

— Посланница богов, что ты хочешь делать?!

Это спрашивал один из мужчин, что так и стояли вокруг, буквально нависая надо мной. А я готовила операционное поле, смывая ромом кровь вокруг оперения, торчавшего из живота.

— Хочу спасти вашего друга. Разве не об этом вы просили? – ответила, не оборачиваясь.

— Это наш князь, женщина. Он умирает, дай ему спокойно отойти, имей уважение к смерти! — тихо проговорил тот же голос, и я отчётливо разобрала угрозу.

— Всёля, я забыла внутривенную помпу и побольше фляг для пополнения крови! – с опозданием сообразила я — потеря крови наверняка огромная. Если не сейчас, пока болт неподвижен, так после извлечения точно будет что пополнять.

— Флаконов, — тягостно вздохнула едва слышимая подруга.

— Не время для учёбы, Сердце! — заорала я мысленно, злясь уже на всех — и на мою обычно деловую помощницу, и на утекающее в бездействии время, и на этих умников, что хотят смерти своему князю.

— А вы о чём просили в своих мольбах? — прошипела и глянула снизу вверх. – О лёгкой смерти для своего князя или чтобы он выжил?

Под моим взглядом ряд мужчин чуть подался назад.

— Если не хотите помочь, так хоть не мешайте! Он будет жить, слышите? Я сделаю всё, что в моих силах! — И уже протирая руки остатками рома, добавила: — И что не в моих — тоже.

Над головой послышалось:

— Зачем убираешь одежду, посланница? Исцеляй его так!

— Отошли все в стороны! — звонкий высокий крик со знакомыми мяукающими нотками перебил недовольные голоса ещё издали.

Они не поняли слов, но…

Машка!

— Машэ, инструменты, материалы несёшь? — крикнула, не оборачиваясь.

Внимание было приковано к тяжело дышащему мужчине. Невидящие глаза устремлены в небо, а побелевшая губа закушена – ему очень больно и, значит, он в сознании. Я всматривалась в бледное, даже синеватое лицо.

От беспомощности поморщилась — как же не хватает сканирования и привычной мощи Всёли!

— Ольга-се, ловите! А вы, — голос снова зазвенел, — отходить! Быстро!

Слова Машэ было поддержано утробным рычанием, от которого волосинки по всему телу вставали дыбом, жуть ползла по спине, глубокое уныние и апатия заполняли душу. Это Шакрух увязался за своей «мамочкой» и теперь помогал ей.

— Ольга, это его охранная особенность… не поддавайся… — прошелестело едва слышимое.